№2, июнь 2000г. Литературный обозреватель “ЗАЛПа”

* Петр Сергеев. “Когда открываются тайны (Дзержинцы)”. Херсонское книжно-газетное издательство. 1963.

** Николай Родичев. “Родная ветка”. Рассказы, повесть. Тула, Приокское книжное издательство. 1983.

За межъюбилейное десятилетие (1975-1985 гг.) Николай Родичев выпустил 18 книг - 12 собственных и 6 переводных - общим тиражом за миллион экземпляров, не считая более 20-ти, иногда весьма объемных (переводные романы и свои повести, рассказы, очерки) публикаций в таких изданиях, выходивших массовыми тиражами, как журналы “Огонёк”, “Молодая гвардия”, “Москва”, “Наш современник”, газеты “Правда”, “Соц. индустрия”, “Сельская жизнь”. Какая ни есть - слава. Помогало это успешно сбываться и его гонорарным грезам, то есть в деньгах особо не нуждался. Период между 50-ю и 60-ю годами представляется стабильным с точки зрения процветания, и потому кажется странным переиздание Н.Родичевым в 1983 году, без всякой надобности, литзаписи 20-летней давности повести персонального пенсионера Петра Тихоновича Сергеева “Когда открываются тайны”* - под своим именем, хотя подлинный автор даже не называет его среди тех 9-ти, кому приносит сердечную благодарность за творческую помощь в создании книги. Окаянную совесть литературный пират приглушил коротенькой сноской на первой странице “своей” повести: “По рассказам старых большевиков В.А.Варганова, М.А.Козловой, П.Т.Сергеева”. Как видим, Сергеев лишь упомянут; ублажается на всякий случай и Варганов - созвучной фамилией (Курганов) переназван главный персонаж (у Сергеева он - Бородин).

А стоило ли маскироваться?

Жалкой мистификацией отдаёт попытка Н.Родичева присвоить героев и героинь книги П.Сергеева - через обозначение их новыми ФИО (не более полудюжины, тогда как оставленных с прежними - два десятка), переназывание повести и города, где утверждают себя ее действующие лица, отказ от названий глав с заменой их порядковыми числительными, изменение номеров цитируемых документов...

Непонятно - зачем было петлять: перефразировать первые абзацы отдельных глав, без нужды переставлять и терять куски текста, обедняя содержание и не влияя на динамику фабулы при неизменном сюжете и в рамках той же композиции. В результате повесть лишилась трех глав и двух именитых персонажей: наркома Дзержинского - ради заметания следов, ведь это имя вынесено Сергеевым и в подзаголовок издания, - и певца Собинова. Привнесение нового - на уровне расхожей схемы - беспризорника Саввина, а также воспоминание об отце его Артеме, предоставлявшем главному герою вид на жительство в Брянске после ожесточенного обмена свинцом с царскими войсками на Пресне - конъюнктурно: плагиатору эта “привязка” была важна, поскольку помогала утвердиться в плане Приокского издательства рукописи с повестью об отдаленном Азовско-Черноморском регионе. Поспособствовал этому явными натяжками ничего не подозревавший историк брянского литпроцесса В.Парыгин. В его предисловии говорится: “В книгу “Родная ветка” писатель включил также и повесть “Суровый берег” - дань автора революционному прошлому. Действие здесь происходит частично на территории Брянщины, частично - на юге страны... В собирательном образе молодого большевика просматриваются черты наших земляков типа И.Фокина, В.Кубяка... Сложность изображения действительности... заключалась в том, что воспроизводить эпизоды той поры пришлось не по памяти, а по рассказам и записям тогдашних очевидцев”. Это - для введения в заблуждение издателей. Откуда взялась повесть-дубль - мы уже знаем. Приличия требовали не использовать имени Парыгина, но что они для неустоявшего перед более позорным соблазном... Н.Родичев, как ни в чем не бывало, вносит “халявную” книжку во все анналы, каталоги, буклеты и библиографические перечни.

Зачем было почтенному юбиляру (ныне ему - 75) блефовать, метаться между писательством и журналистикой, впадать в плагиат... И много лет спустя, уже признав себя литремесленником и объявив, что его книги больше никому не нужны, - снова и любой ценой (вспомним печально известную историю с облапошиванием земляков-дмитровцев при выпуске краеведческих имитаций “Домотканой жизни”) притираться к печатному станку. Не успел “переварить” это издание - начал вымогать у орловских властей дополнительный тираж, давать интервью о “втором томе”, а в “Брянском рабочем” (29.4.2000г.) возроптал на тамошнюю администрацию: это почему же на Брянщине не переиздают сборник его очерков 24-летней давности “Брянские характеры”, не финансируют издание “исповедей пассажиров” “Поезд Брянск-Орел” (частично уже опубликованных в последней книге, состав и жанровое наполнение которой - ниже всякого анализа), не рвут с руками еще одну рукопись - “Чайки над Белыми Берегами” - о мнимой “великой княгине Марии Романовой”... То-то накатила бы на литературного кота непрерывная масленица, - только подставляй карманы под мзду, уши - под сладость фанфар, шею - под радужные ленты наград... А плагиат - ну кто его заметит столько лет спустя?